Раз уж вспомнили замечательные рассказы Светланы про старушек, то выкладываю свою главу из новой книги, где главные действующие лица молодёжь и старики.
* * *
Если бы Галина Романовна Щеглова, по прозвищу Бирючиха, могла вымолвить хоть слово, она обязательно сказала бы приезжему мальчишке, что своей песней он разорвал ей душу в клочья, превратив её в лёгкое, невесомое облачко, которое сейчас улетело в далёкое прошлое её молодости.
Но парнишка убежал, а она так и осталась сидеть на том самом месте, и даже на той самой скамейке, на которой весёлый кудлатый парень Лёнька из соседней деревни Моховое, пятьдесят лет назад сказал:
— Пойдём, Галка, в сельсовет, распишемся. А в субботу свадебку отгрохаем.
— Это ты мне?
От неожиданных Лёнькиных слов, она так опешила, что слова во рту превратились в вязкую кашу.
Она всегда знала, что некрасива и неловка.
— Как колода. И в кого такая удалась?- говорила ей мать, тяготившаяся последним четвёртым ребёнком. Галка не роптала, и не возражала, понимая, что мать ожесточилась не от злобы, а от забот. Нешто легко вдове детей поднимать. Да ещё без мужниной пенсии. У тех баб, кому пришла похоронка с записью «пал в бою или умер от ран», начислялась пенсия по потере кормильца, а тем, чей муж пропал без вести при невыясненных обстоятельствах, ничего не полагалось.
Если бы не бурёнка Мошка, пришлось бы милостыню просить. Да и с коровушкой из еды хлебушек и затируха на молоке, иной раз творожок. С чего красивой вырасти? Не с чего.
На свадьбе Галина сидела торжественная притихшая, с гордостью поглядывая на разряженных подруг. Смотрите, девки, и на моей улице праздник!
Вот тогда, глядя в глаза невесте, Лёнька и рванул мехи трёхрядки, затянув песню из только что вышедшего кинофильма «Весна на Заречной улице».
Ах, как она тогда подпевала мужу, застенчиво прячась за фату, сооружённую из тюлевой занавески!
В день её свадьбы с кустов облетала сирень, и мать велела поставить столы во дворе, чтоб соседям не тесниться. Посреди стола величалась отварная картошка, присыпанная первым укропчиком, безжалостно вырванным, едва успел взойти. Продавщица сельмага Люська из-под полы достала ради свадьбы пару кило отменной селёдки, истекающей жирком. А главным блюдом шёл рыбник, состряпанный матерью накануне и успевший набрать лаврового духа.
Толстостенные гранёные стопки глухо звякали за здоровье молодых, бабы, раздухарясь, орали «горько», а мужики вели обстоятельные беседы, подымаясь только ради перепляса.
Деревня тогда кипела народом. В каждом дворе жила молодёжь, гудела пилорама леспромхоза, работала средняя школа, реял белый флаг с красным крестом над медпунктом с симпатичной кудрявой фельдшерицей Наташей.
Особой статьёй Подболотья, был клуб, стоявший на пригорке среди редких сосёнок. Завклубом в сельсовете назначили Таисию- заводную девку из местных, и не прогадали. Каких только мероприятий она не выдумывала! Один раз учителя местной школы даже ставили спектакль «Гроза», где главную роль Катерины играла десятиклассница Надька Кулик. В выходные в клубе были танцы под патефон, а дважды в неделю показывали кино. Хорошая была жизнь, хоть и небогатая…
И зачем только они с мужем уехали из деревни? Всю судьбу себе перекорёжили.
Лёнькина мать плакала, не пускала:
— Куда поедете? Ни кола у вас в городе, ни двора! Всем вы там чужие. Надо жить там, где Господь уродил и к месту приспособил. Помяните моё слово — захотите вернуться, да будет некуда. Умрёт деревня без народу.
Права, во всём права оказалась свекровь. И в городе они не прижились, и в деревню больше не вернулись, да и возвращаться вскоре стало некуда. Всего за десять лет деревня почти полностью опустела.
Сначала молодёжь на целину потянулась — там правительство золотые горы обещало.
Потом недалеко, в Киришах, стали строить огромный комбинат и новый город. А кому охота в избах сидеть да воду из реки таскать, если через несколько лет можно поселиться в собственных хоромах из двух комнат и наслаждаться горячей водой из крана, а по вечерам, вместо того чтоб доить корову, пить чай у телевизора? Никому.
Вот и они с Леонидом чемоданы собрали, да рванули в Кириши на нефтекомбинат. Лёнька бульдозеристом устроился, ну, а она, как нитка за иголкой, пошла работать бетонщицей. Там услышали про Ташкентское землетрясение, и про то, что набирают людей на стройку восстанавливать разрушенный Ташкент.
Рубленое лицо Галины Романовны отяжелело под грузом воспоминаний, а плечи сразу заныли, как от тяжёлой работы.
Ох, и поворочали её рученьки лопатой в сером месиве! Другая бы баба не сдюжила неженской работы, но она оказалась из крепкого теста.
Через пять лет им с мужем, как передовикам производства, выделили однокомнатную квартиру в панельном доме на окраине Ташкента. Комнатка и кухонька. Куда не глянь в окно, одинаковые стены, жара да пыль столбом.
Деревья чахлые, Божьего храма и в помине нет. Негде душе голову преклонить, только и есть в жизни что работа, да телевизор.
Не выдержал городской тоски Леонид — начал выпивать. Сначала пиво тянул, потом на водку перешёл, а опосля уже пил всё что в рот попадало, вплоть до тройного одеколона.
Что только она, Галина, не делала, чтоб мужа от зелья отворотить: и к бабкам ходила, и на коленях перед ним стояла, и зарплату отбирала — ничего не помогло.
В родной деревне держали бы коровушек, козёнку завели, курочек, да огород свой. Некогда дух перевести. Там, глядишь, и детушек бы Бог дал.
Не счесть сколько лет Леонид от пьянства промаялся, а когда Советский Союз распался и Узбекистан стал отдельным государством, в одну из ночей Леонида убили.
Кто знает, что он делал на другом конце города, с какими дружками время коротал, но только нашли его на пустыре с проломленной головой.
Никикого расследования не было, правда, дело для проформы завели.
Пожилой следователь с фамилией Плотников, дай Бог ему здоровья, глядя в дрожащее лицо Галины Романовны, посоветовал:
— Продавайте имущество, квартиру, и бегите отсюда в Россию, а то поздно будет.
А куда бежать, к кому? Голова седая, спина болит день и ночь, возраст за пятый десяток перевалил.
Короче, не послушалась она следователя, осталась в своей квартире, рассудив, что кусок лепёшки всегда найдёт. Ох, как она ошибалась! С работы выгнали, пенсию не платили, сбережений никаких нет.
А вскоре не то что куска лепёшки, воды в кране не стало, а на улицу к водопроводной колонке она и носа высунуть боялась. Местные националисты могли за один цвет глаз головой в сточной канаве утопить.
Спасибо, помогала соседка Олма — давняя подруга, не дала с голоду умереть.
Но и она однажды ночью, когда все в доме спали, кошкой поскреблась в дверь и сунула Галине Романовне в руки пять долларов, всё что у неё было.
— Уходи, Галя немедленно. Больше я тебе ничем помочь не могу. Слышала я, как Рустамка с Темиром говорили, что не хотят русских в своём доме видеть. Уходи, Аллахом прошу.
Соседских парней Рустама с Темиром, Галина помнила ещё черноголовыми голопузыми малышами, вечно лазавшими по скамейкам под окнами и гонявшим кошек в подвале. Сколько раз она совала им конфеты в потные ладошки или помогала дотянуться до звонка на двери квартиры.
— Рустамка и Темирка? Нет!
Но заплаканные глаза Олмы говорили: «Да», и Галина Романовна, покидав в большую хозяйственную сумку столько вещей, сколько могла унести, ушла на вокзал, откуда ещё шли поезда в Россию.
— Когда весна придёт не знаю, — напевала в поезде краснощёкая проводница, жалеючи поившая пожилую беженку бесплатным чаем с сушками.
Галина Романовна благодарила, пила чай и молчала, потому что знала: её весна больше не придёт никогда.
От горестных воспоминаний хотелось грызть костяшки пальцев, затыкая рвущийся из груди всхлип, понимая, что ушедшего не воротишь, и от прожитых лет только что и осталось, так эта песня, которую так хорошо спел приезжий мальчишка.
Как приедет Генка с автолавкой, надо бы купить конфет, да угостить паренька, так сладко и горько разбередившего душу.
Комментарии
Ирина, глубоко копаете
Владимир Порутчиков, 02/11/2011 - 14:51
Ирина, глубоко копаете
Что и говорить, раскидалась Россия - матушка своими детьми за годы Советской власти, до сих пор собрать не может, да и не хочет. Итог: спивающиеся или вовсе мертвые деревни, мультикультурные города. А ведь деревня - это становой хребет, хранитель народных традиций. В том числе и языковых.
Из замеченных мной недочетов:
"Если бы Галина Романовна Щеглова, по прозвищу Бирючиха, могла вымолвить хоть слово, она обязательно сказала бы приезжему мальчишке, что своей песней он разорвал ей душу в клочья, превратив её в лёгкое, невесомое облачко, которое сейчас улетело в далёкое прошлое её молодости."
Мне кажется, что лучше заменить ей душу на её душу, а остальные её убрать вовсе, впрочем как и молодости.
В день её ( это уточнее здесь лишнее) свадьбы с кустов облетала сирень, и мать велела поставить столы во дворе, чтоб соседям не тесниться.
Особой статьёй Подболотья, был клуб, стоявший на пригорке среди редких сосёнок.
( Здесь лучше по выходным) В выходные в клубе были танцы под патефон, а дважды в неделю показывали кино.
Деревья чахлые, Божьего храма и в помине нет. ( в начале текста не увидел упоминания и о Божьем храме в родном селе, ничего не сказано ни о духовных потребностях героини, ни о ее отношениях с Богом) ) Негде душе голову преклонить, только и есть в жизни что работа, да телевизор.
Владимир, огромное спасибо
Ирина Богданова, 02/11/2011 - 19:06
Владимир, огромное спасибо за подмеченные недочёты. Насколько легче вычитывать, когде тебе конкретно укажут пробелы. Сейчас доработаю главу.
Наденька, Инночка, Юленька,
Ирина Богданова, 01/11/2011 - 17:12
Наденька, Инночка, Юленька, спасибо, дорогие, за хорошие оценки. Мне, конечно, приятно, но на самом деле, над главой ещё работать и работать.
Ира, очень, очень и очень.
Надежда Смирнова, 01/11/2011 - 16:48
Ира, очень, очень и очень. Аплодирую стоя. Очень трогательная и щемящая глава. И написана мастерски.
Такая горькая судьба... мне
Инна Сапега, 01/11/2011 - 15:06
Такая горькая судьба...
мне рассказ понравился. Образ бабы Гали вышел живой, колоритный. И - правдивый.
Мы живем с бабушкой моего мужа, она нам рассказывает о своей деревне - и почти всегда так же, как у бабы Гали, в её словах звучат нотки жалости - опустели деревни. а ради чего?
очень рада, что прочитала. и вспомнила Гену - шофера, что при пожаре на грузовике ехал. и очень интересно стало о его судьбе и судьбе молодой Юльки и других бабушек.
Ирина, очень понравился
Юлия Санникова, 31/10/2011 - 23:07
Ирина, очень понравился рассказ! С душой написан и хорошим словом!
Судьбы, судьбы, судьбы...
Елена Шутова, 31/10/2011 - 19:26
Хорошо пишете, Ирина. Интересно, рельефно, живо. Это определение касается не только главы из новой книги. Божьей помощи и радости творчества во спасение.
Спасибо, большое, Елена за
Ирина Богданова, 31/10/2011 - 20:24
Спасибо, большое, Елена за прочтение. Мне очень важно услышать мнение от человека со свежим глазом. Мне всё время кажется, что пишу скучновато.
Сейчас и модно, и кассово писать завлекательно-развлекательно.
Елена Шутова, 31/10/2011 - 20:50
А еще - скользко-иронично, без внутреннего сострадания, даже презрительно-высокомерно или эпатажно... Одним словом, привлечь внимание любой ценой. Но все это пусто, поверхностно и напоминает ранние помидоры: выглядят соблазнительно, особенно на фоне весеннего авитаминоза и ностальгии по лету, но не только не радуют вкус, а вызывают разочарование и даже отвращение. Это не нашего поля ягоды. Помидор, кстати, ягода (очень удивилась, когда узнала). У Ваших творческих плодов, Ирина, есть вкус. Если заскучали сами, пора в путь. "Дорогу осилит идущий." Радости творчества во спасение.
Да, Лена, Вы очень точно
Ирина Богданова, 31/10/2011 - 20:58
Да, Лена, Вы очень точно дали определение стилям, превалирующим в современной массовой литературе. Я всё время боюсь скатиться на уровень простого развлекалова или дешёвого пафоса. На самом деле, это непросто, но критика отрезвляет!