Омилия

Во времена далёкие трудно люди на селе жили. Кто как мог зарабатывал себе на хлеб. Кто пашню боронил, кто пшеницу сеял. Кто в кузне подковы ладил. Все с утра до ночи трудом были заняты. А уж на радость да на потеху времени не хватало. Соберётся, бывало, народ на праздник великий, позовут гармониста. Он сыграет, они споют. Вот и вся радость.

С весны берут бабы крестьянские детей своих в поля. Найдут место получше да посуше. Настелют на землю соломки, чтобы мягче было. Сами на работу, а дети на сене остаются, родителей дожидаются. И так до осени.

Так и дочь Иванова — Агнешка. С детьми играет. А надоест, начнёт соломку перебирать. Одну к другой сложит, что-то скрутит, что-то свяжет и получается у неё игрушка соломенная. С малых лет так приноровилась соломку вязать, что всех детей малых одарила своими поделками. Добрая девочка росла. Кому коняку свяжет, а кому и курочку. А тем и в радость. Время шло. Да стал народ в селе замечать, что как сунет Агнешка какому мальцу игрушку, так то, что связала, то во дворе у них и появляется. Вот подарила по осени она сынку конюха, который в барских конюшнях работал, конька.

Как-то лет десять назад во время сдачи сессии в Москве я заболела. Болезнь была непонятной: высокая температура, слабость, одышка, к тому же болела и кружилась голова. Несколько дней я кое-как перемогалась, продолжая ездить на занятия. Оставалось сдать еще два экзамена. Ни лекарств, ни денег на них не было, в кошельке лежал одинокий билет на обратный путь домой.

Поразмыслив над своим положением, я решила сходить в районную поликлинику. Сопровождать меня вызвался мой сокурсник Коля. До поликлиники, находящейся через два перекрестка от общежития, шли мы, как мне показалось, не менее получаса.

— Девушка, нам бы на прием, — просунулся Коля в окошко регистратуры. Из глубины окошка ответили:

— Московский полис есть? Тогда сто рублей.

В месяц лютых морозов и сильных ветров
Зажигаются свечи Сретéнья.
В свете úх льются звуки пророческих слов,
Слух лаская на богослуженьи.

«Отпущаеши ныне раба Твоего…» –
Каждый раз эти строки волнуют.
Долго ждал ветхий старец – святой Симеон –
На пороге Саму Пресвятую.

Триста лет он прожил потому, что давно
Усомнился в Священном Писаньи.
«Примет Дева во чреве…» – гласило оно,
Так Исайя давал предсказанье.

«Как же Дева зачнёт? Нет, не Дева, – Жена…»
Вдруг пред ним Гавриил взмыл крылáми:
«Жизнь тебе надоест, будет долгой она,
Пока сам не увидишь глазами,

Пока сам не дождёшься Мессию в свой храм,
Пока в руки Его ты не примешь.
Жди теперь исполнения вещим словам,
Лишь тогда этот мир ты покинешь».

И поплыли года… Симеон ожидал,
Сердцем чувствуя встречу с Мессией…
Он с пророчицей Анной душой увидал –
Гости к храму идут дорогие!

 «Вышей ты мне, вышей белую рубаху…»
В. Артемов

Я в шитье не горазд; рукодельница – ты,
Мастерица уткà и основы.
Ты мне вышей на черной футболке кресты,
Экстремистские знаки Христовы.

Снегом вышей кресты по равнине ночной,
Что прикинулась черной футболкой.
Пару молний скрещенных над черной страной
Вышей в небе каленой иголкой.

Чтобы мог умереть я, свободен и чист,
В этой черной футболке с крестами,
Потому что у Господа я – экстремист
Невоздержными к правде устами.

Согласно одной легенде после того, как ковчег остановился в горах Арартских, Ной послал птицу зимородок за огнем. Зимородок взлетел высоко в небеса, и его крылья окрасились в цвет неба. Когда он увидел костер, то спустился и взял головешку, которая обожгла ему перья и лапки, ставшие с тех пор огненного цвета.

Ты лети – я тебя отпускаю.
Небо – манит,
Я сам это знаю.
Только помни –
Взлетишь слишком скоро -
испугает тебя в выси холод
и скует два крыла за спиною
синей краскою иль голубою.
Ты снижать высоту тогда станешь -
Красным блеском огнище поманит.
Ты, не зная огонь, увлечешься,
Головешкою обожжешься.
И теперь уже след ярко алый
На груди твоей будет усталой.
Но тогда не забудь,
Что летал ты,
Что любил ты,
И что страдал ты.
И огонь принеси мне свой в лапках
Зимородок мой,
Божья птаха…

Перевод на укр.яз. здесь

Этим привычным вопросом, чисто «гороскопическим» на первый взгляд, может задаться и христианин, если только размышлять он будет о древе, которое внутри нас. Не размышлять о нём, пожалуй, опасно и даже преступно.

Внутри каждого из нас растёт и развивается дерево. Оно непременно должно зацвести и принести плоды, причём не обязательно в своё природное время. Нередко явить плод надо несмотря на сроки — по требованию судьбы и нужды ближнего, чтобы не оказаться проклятым как неплодная смоковница.

У одних людей внутри прорастает крестное Древо Жизни, посаженное Спасителем, и плод его — Сам Христос в нас. У других же прорастает иудино Древо Смерти, плодом которого когда-то стал сам Иуда, повесившись.

Семена обоих древ ждут внутри нас своего часа: которое из них начнёт питать своей жизнью человек и тем прорастит?

(Из цикла "Времена года. Церковный календарь")

Праведный Иосиф
С Девой Пресвятой
В храм Христа приносят
В день сороковой.

Встретил их семейство
Старец Симеон,
Бережно Младенца
На руки взял он.

Славя Бога, Духом
Старец осознал,
Что Спасенье людям
На руках держал.

И вдовица Анна,
Славя Небеса,
Здесь, под сводом храма
Встретила Христа.

Ветхий храм исполнил
Благодати свет:
Солнца Правды Новый
Воссиял Завет.
 

"Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас" (Мф. 11, 28)

Где нет Любви, там ночь и холод,
Сплошные залежи проблем.
И мир твой на куски расколот,
На сотни самых разных тем…

И каждый новый понедельник,
Себя пытаясь обмануть,
Ты, как египетский отшельник,
Бежишь от всех, куда-нибудь...

Тебе казалось это просто,
А жизнь сплошной круговорот:
За поворотом – перекрёсток,
За перекрёстком – поворот.

И прошагав совсем немного,
Увидев собственную лень,
Ты понимаешь – нужно к Богу,
Без благодати – день не день.

И в результате долгой ломки,
Когда на всё махнёшь рукой,
Услышишь искренний, негромкий,
Но твёрдый голос: «Я с тобой!»
2009-12

Зима - зимушка, зима
Снегом белым замела.
Запорошила дорожки,
Приодела лес в одёжки.
Пригласила снегирей,
Уложила спать зверей.
Белок, зайцев приодела,
В шубки новые одела.
Ветви сосен опушила
И остаться здесь решила.

Много до весны работы,
У зимы одни заботы:
Звать метель из облаков -
Наметёт она снегов,
Побеседует со стужей -
Пусть быстрей навяжет кружев!
Выберет большую ель,
Соберёт вокруг зверей.
Будут Дед Мороза ждать,
Ель детишкам наряжать.

Лес зимой красивым стал!
Дед Мороз пообещал
Отвезти детишкам ель,
А в подарок карамель,
И хлопушки, и шары -
Всё на радость детворы!
Дети встанут в хоровод
Веселиться в Новый год!
Вот так зимушка - зима
К нам на радость ты пришла! 

Зимушка

Распластала крылья Зима,  
Наземь тихо снега опустила,
Как усталая лебедь она
Пухом белым деревья обвила.

Старик уставший, Симеон благочестивый,
Ты смотришь вдаль туманным взглядом, вглубь веков.
Ты ждёшь и ждёшь по слову Ангела Мессию –
Уж третий век ты в ожиданьи… ты готов…

Так отчего сегодня сердце громко бьётся?
Не от годов прожитых, немощей, тревог –
Идёт Царица Пресвятая, светит солнце,
И на руках Пречистой Он – Младенец-Бог.

Бери, старик, на руки Господа, свершилось!
И слёзы счастья заблестели на очах.
Всё, что должно было случиться, то случилось…
И мир весь молится при сретенских свечах…

14.02.12

     
Спокойно. Невесомый снег шутя,
Заботливо укрыл мои печали,
Которые, как непослушное дитя,
Капризничали и никак не утихали.
Так нежно мать ребенка не качала,
Спеша куда-то, вечно суетясь.
И колыбельную ему не напевала,
К проблемам нерешенным торопясь.
А этот снег все не кончался!
А этот снег весь день старался!
Его прохожие топтали.
Его и солью посыпали.
Лопатами гребли-гребли…
Метелками мели-мели…
Напрасно! Он как мудрый доктор врачевал:
Не торопился, обещаний не давал.
Но просто верил: будет исцеленье.
И твердо знал: пришла пора забвенья.

                                 2005 год

Мы брели наугад, взглядом щупая даль,
Впереди – лес и небо без кра'я.
А за нами плелась неотвязно печаль –
Нас всерьёз попросили из рая…

Не оттуда ль пошло: «Вот вам Бог и порог!»…
Горько плачем, когда потеряем.
И глядим на восток и печём свой пирог,
Райский яблочный вкус вспоминая…

Хуже нет, чем носить зашнурованный грех
Каждый день, но сложнее не это...
Можно плюнуть на всё. И прожить дольше всех.
Больно слышать внутри себя: «Где ты?»
2012

Современный мир – это мир торговли, товарно-денежных отношений. А, как всем сегодня известно, двигателем торговли является реклама. Реклама занимает большой объем времени любой телевизионной передачи на любом канале телевидения и всем уже изрядно набила оскомину. Когда фильм прерывается рекламой, зритель обычно отправляется на кухню чем-нибудь перекусить или переключает телевизор на другой канал, чтобы избавиться от этой надоедливой мухи. Я же поступил совершенно иначе и постарался всмотреться в рекламу, хотя, признаюсь, это было непросто, потому что я тоже, как практически и подавляющая часть населения нашей страны, терпеть не могу это детище современного телевидения. В принципе ничего нового я для себя не открыл, только нашел подтверждение своим догадкам о нынешней жизни.

Написать этот небольшой очерк меня подвиг один рядовой разговор, случившийся в обычный будничный день. Наверно, таких разговоров у каждого из нас происходит сотни, а может быть и тысячи. Вот только все они, проходящие как бы сквозь нас, на самом деле проходят мимо, не касаясь самого главного – нашего сердца. Практически целый день мы перекидываемся какими-то фразами. Современный человек вообще не привык вслушиваться в слова другого, а уж тем более не пытается сделать из услышанного хоть какой-нибудь вывод.

Вот и этот диалог, состоящий из нескольких фраз, не обещал быть серьёзным и вдумчивым. Однако всё оказалось с точностью до наоборот: он оставил такой след в сердце, что я не смог сдержать себя и сел писать эти размышления, потому что значимым и важным (по крайней мере, для себя самого) всегда хочется поделиться.

Когда в душе озноб, опустошение,
Неясен путь и мудрый Глас не слышен,
Вернись к Отцу, оставив прегрешения,
Отринь печаль, избравши то, что выше!

Земного выше – горний путь спасения,
Честнейших судей – Божьей правды милость.
Превыше смерти – радость Воскресения,
Где рабства ночь в сыновство обратилась.

9.12.2010 г.

В коридоре поликлиники сидят две женщины: одна помоложе, в синем свитере. Другая постарше, в домашней вязаной кофте бордового цвета. Они ждут приема врача и разговаривают между собой вполголоса, при этом обе поглаживают свои значительные животики.

-У меня кроха – такая соня. Всё время спит. – делится первая женщина.

-Девочка?

-Да мы не знаем: во время УЗИ она прячется…

-Значит, девочка! – уверенно констатирует женщина в кофте. - Они обычно более скромные. А парни – себя сразу показывают. С парнями не ошибешься.

-А у вас мальчик?

-Нет, тоже девочка. Но шустрая! Постоянно вертится. Особенно по вечерам. Я ей и песенки пою колыбельные и сказки рассказываю. А она как юла. Совсем меня не слушает. Но если папа скажет – сразу притихнет!

-Правда?

-Да! Еще не родилась, а уже видно – женская психология! К маме она успела привыкнуть – мама свой человек, а вот папу надо слушаться, он мужчина.

-Не может быть!

-Честно. Она как у меня кувыркаться начинает, я мужа зову, чтоб он ей песенку спел.

-И он поёт?

Нежность – розового цвета,
А любовь, как алый мак!..
От заката до рассвета
Ночь сбавляет жизни шаг.

И разводит свои краски –
Чувств смешение, и вот,
Как из чуда, как из сказки,
Зарождается восход!

Вновь Художник удивляет
Красотой святых Небес,
Горизонт огнём сияет,
Света луч из тьмы воскрес.

Приоделся лес в одежды
Цвета зелени младой:
Цвет зелёный – цвет надежды
Манит свежестью лесной.

А моря и океаны,
Синева озёр и рек,
Бирюзою многогранной
Отражают жизни бег.

И сливают воедино
С небесами синий цвет:
Неземной красы картина –
Океан, вода, рассвет…

Только жёлтый цвет печальный,
Цвет страданий и тоски,
Поиск тайн сакраментальных –
Пост, пустыня и пески…

Приоткроет по наитью
Тайну жизни наш Творец,
И любовью – красной нитью –
Вышьет Сам узор сердец.

Бог палитру в час рассвета
Расплескает с неба так:
Нежность – розового цвета
И любовь, как алый мак!

11.12.10