Омилия

Мысль отделяя от тоски,
По лоскутам сдирая пошлость,
Вскрывала правды – тонкий лик,
Прозрачней света, – вот оплошность!

Неловкая – каменья слов,
Как бревнышки в глазу – скрывала,
Не ведая иных основ,
Не выдала, о чем страдала.

Меняли свой лик эпохи...
Сквозь праведность, сквозь коварство,
Сквозь радость людей, сквозь вздохи —
Рождались и гибли царства.

Что было как Свет воспето
И многим казалось вечным —
Потомки свергали в Лету
С чудовищным бессердечьем.

Научных концепций своды,
Где всё представлялось ясным —
Легко сотрясали годы.
...Лишь в Господе — постоянство.

(из книги «Кукушкины башмачки»)

Как любила его до свадьбы! Как любила! Глупой девчонке не хватило умишки понять: любила, что сама нагородила. Когда прояснилось – а уже дров наломано... И двух лет со дня знакомства не миновало, как вся жизнь моя по колдобинам понеслась. Девочкой росла скромницей. По-настоящему не дружила ни с кем. И вдруг на меня обращает внимание красивый парень. На четыре года старше. Я год как со школы, в техникуме училась. Восемнадцать лет. Он в институте на последнем курсе. Всем хорош. На голову выше меня. Спортсмен, волейболист… Руку в локте согнёт, бицепсом меня под попу подхватит, играючи на этом «сиденье» поднимет. Я верещу, счастливая. Только им и жила, дурочка...

Когда на душе холода или вьюга,
Недуг ли какой разразится грозой,
Я вспомню домашний молитвенный угол,
Где каждый намолен тобой образок.

Закрою глаза и увижу иконы:
Пречистая Дева с Христом на руках,
Знакомый любимый «Угодник-Никола»,
Святой Симферопольский, Крымский Лука.

Тишины хочу...
Так мало.
И так много!
Настоящей, первозданной тишины.
Когда слышен шёпот ласкового Бога
Проникающий до самой глубины.

Тишины...
Простой,
Неповторимой,
Мирозданья предрассветной тишины...
Как давно я этой жаждою томимый
Всё скитаюсь по земле чужой страны.

То ли сон,
То ли фрагмент воспоминаний:
Шелест трав высоких, запахи цветов.
И потери - горечь расставаний
С дивным миром
Сказочных садов.

В одном небольшом городке жила молодая девушка, стройная, длинноволосая, с большими красивыми карими глазами.
Глаза... Прохожие часто засматривались на красавицу-девушку, задерживая взгляд на её счастливых глазах. Им было невдомёк, что один глаз девушки с рождения был слеп и все попытки родителей что-то изменить, исправить, найти хороших врачей, заканчивались неудачей.

А девчушка росла умной, забавной, любознательной. Она чувствовала всем сердцем родительскую заботу и любовь. Удивительно было и то, что ни словом, ни делом родители никогда не давали понять и почувствовать дочери, что она какая-то не такая, что в ней что-то не так.

Вот это да! — у Хэйли перехватило дыхание. — Перед ней лежали два крыла. Два настоящих крыла.

От кого?

Она зашуршала оберточной бумагой, осматривая сверток, в котором лежали крылья. Ничего особенного. В похожую бумагу завернуто большинство её подарков. Подписи нет...

А на крыльях?

Пальцы окунулись в мягкий, невесомый пух. Да разве на такие крылья кто-нибудь осмелится повесить бирку — это было бы кощунством.

Любимые мои, что ждёт нас? Я не знаю…
Хочу лишь, чтоб ко мне прильнули вы плотней.
Присядьте за столом в серёдке или с краю
И оставайтесь так по многу-многу дней!
Любимые мои, что смотрите вы хмуро,
Какие гложут вас сомненья по ночам,
Уязвлена ли плоть, иль задержалось утро
С приходом, иль надежды сутками молчат?
Любимые мои, вам покорятся горы,
К вам звёзды упадут в раскрытое окно,
Вас небо увлечёт и укачает море.
Ведь правда, вы с ветрами не были давно?
Любимые мои, я долго чувства прятал,
Я как хамелеон менял под мысли цвет.
А время всё неслось, снег шёл и дождик капал,
И солнце, наконец, и вас дороже нет!
…Всё правильно – я лгу, и нет любви на свете.
Всё верно – блуд и торг в немыслимой цене.
Но Утренней Звезды так ярко лучик светит

Убита правда выстрелом в упор:
Из настоящего – в седое завтра.
Из года в год  рисует приговор
Убитая лжецами правда.

Рисует так, что страшно посмотреть:
Реальность отразится в одночасье.
В холодной тьме сердца̀ не отогреть,
Не обрести желаемое счастье.

Убита правда – плачет кто о ней?
Смешон любой, кто о великом плачет.
Скорбит душа во царствии теней,
И правды боль в скорбящем сердце прячет.

Как трудно, Боже, не жалеть о прошлом,
Кромсая пальцами зарытые гробы.
Всё вспоминать, и вспоминать, и день, и нощно
О тех ошибках, что возможно было бы
Не совершать...

Обратный ход,
движение назад —
не развернуться,
а свернуться в точку,
пройти сквозь звук
взорвавшегося мира,
и ввысь и вниз взглянув,
уйти в глубины,
чтоб непорочность мира
пригласить
на званый ужин
накануне горя.

Свеча горит, песок течет,
Песок течет, часы идут.
А кто-то спит, а кто-то ждет,
А где-то никого не ждут.

Свеча горит, маячит тень,
Трещат дрова и печь гудит…
Все хорошо и думать лень
О том, что кто-то там не спит.

Все есть, как есть, порядок строг,
В том ничего плохого нет.
Свеча горит и только Бог,
Как мотылек летит на свет.

Душа покоя жаждет, тишины,
но мы как вид покоя не достойны:
мы убегаем низко с поля боя
в предательство и ад разбоя,
не чувствуя в том собственной вины.

Как вид мы — подлецы,
но спасены.

Посвящается всем пожилым людям.

Я смотрю на тебя, Дама — Старость,
И нисколько стареть не боюсь.
Лишь Господь знает, сколько осталось,
Что же ждёт нас веселье, иль грусть.

Вот старушка с седой головою;
Отцвела. А какой ты была!
Я тебя представляю с косою,
Когда вишня весною цвела.

Не подумай, что брезгую руки
Я худые в немощи твои;
И в глаза я смотрю не от скуки, —
Я хочу, чтоб тебе соловьи...

Для людей я плох,
но со мною Бог —
кто-то должен жалеть
убогих.

Я один из многих,
нежизнеспособных,
существующих только
Богом.

Я никчемнее всех,
но в Боге — свят,
потому что помню,
кем Бог распят,

потому что Богу
всю жизнь пою:
не себя, лишь Бога
благодарю.

Для людей, к несчастью,
я слишком плох,
я хорошим стать не сумел,
не смог.

Клякса чёрная брошена злобою —
Заслонила живое слово.
Очернила.

Боль на вкус я уже не пробую.
Эта горечь давно знакома —
Лечила.

Сердце крошится — камни падают,
Забивают живое дó смерти,
Дóчерна.

Капли жизни, спасая, — капают,
Разрывая стальные сети.
Ждёт — Весна...

Я  словам доверяю больше, чем людям —
слова не подводят.
Слова — верны себе, мне,
истине...
Слова — бескорыстны,
правдивы,
а люди — лживы.
Люди ищут способы обмануть слова
и людей.
И находят. Но при этом теряют
истину,
себя,
и меня.