Омилия

Звенела осенняя степь, как от копий сраженье,
смыкаясь сухими рядами ковыльной воды;
в объятьях своих поглощая и жизнь, и мгновенья,
и грусть подымая из недр остылой груди.
Смеялась до всхлипа земля в полутьме отраженья
тех дней, и вскипал золотистый угар:
казалось, ты был там, и это слепое свеченье
внутри разливалось, как тайный мучительный жар.
«Тогда» и «сейчас» отзываются в генах событий,
глухих изваяний, слепых молчаливых ветвей,
и рвутся рыданья раскопок и горьких открытий,
и бренное время над степью все славит ее соловей.

«У хищников сегодня пир:
Меню обмана так богато!
Но все еще огромен мир
Людей, им не отдавших плату».

Т.

Растаял снег в лесу застывшем,
Следы растаяли твои.
Видать, привязанность простыла
И заразила нас двоих.

Чихали листья под ногами,
Температурила кора,
Видать, мы не сошлись мирами
И разбежались по дворам.

Пройдусь один дорогой зыбкой
Там, где бродили в первый раз,
За нами солнышко скользило,
Касаясь немудрёных фраз...

Срывается с губ полутёмное слово,
С оттенками серого, пылью с души.

Погибли герои от пули свинцовой,
От рук мертвецов из залётной глуши.

Как выдержать матери горе без меры? -
Пропитана кровью родная земля...

И про̀лил Господь дождь карающей серы
Во дни, когда грех -
                            смыслом стал бытия!

Счастье может стать укрытием -
местом, где удобно прятаться.
Что тебе тогда чужие беды?
Их и вовсе нет.

Счастье может стать зеркалом,
в котором лишь твое отражение.
Смотри на себя да радуйся,
а на боль других — глаза закрой.

Счастье может стать крепостью,
замком с неприступной стеной.
Моё счастье — никому не отдам.
Моё — не поделюсь ни с кем.

Кто продал Родину земную,
Небесную предаст тем паче.
Святыни что такому значат?
Пустяк! Найдёт себе другую...

Такое в жизни порой бывает:
плоть за душою не успевает;
душа стремится летать и петь,
а плоть – на печке бока погреть.

Порою в жизни и так бывает:
ум за душою не успевает;
она в безумье грехи творит,
а ум вдогонку её корит.

Вся драма жизни – несовпаденье.
Частям бы этим – объединенье:
иметь единый и взгляд, и слух,
и устремленье – Господний Дух.

МЫ — АНГЕЛЫ
Умный свет, светозарная истина, истинная светлость...
(блж Августин Беседы души с Богом)

Бегущему трудно, да и не всегда нужно задумываться над каждым своим шагом, дабы не стать той самой сороконожкой, запутавшейся в собственных конечностях. Другое дело человек болящий. Как меняется его отношение к движению. Каким внимательным становится его взгляд. Как пристально он изучает препятствия, преграждающие путь. Человек подвергает переоценке мир окружающих его вещей. И не только вещей. Когда приходит осознание, что по-прежнему не будет уже никогда, человек начинает искать и находить другие точки опоры. Если опора выбрана неверно, последствия для души человеческой фатальны.

Сколько людей замуровывают себя в воспоминаниях. Они стремятся плотнее законопатить дверь в реальную жизнь, надеясь оградить свое личное пространство от посягательств извне. Внутри скорлупы — хорошо! Внутри — гармония. Внутри нет этой бессмыслицы боли. Можно чувствовать себя маленьким и любимым. Можно быть зрелым и полным сил. Можно побеждать. Но чего стоит победа в мире призраков? Вынужденный изредка выглядывать из скорлупки, человек начинает ненавидеть жизнь, приносящую ему страдания. Его глаза полны тоски и разочарования, и взгляд так напоминает потухший костер, в котором даже угольки уже не тлеют... И сколь велика радость, излучаемая глазами узрившего Свет!

Глава 7 ИСЦЕЛИ НЫ, ВЛАДЫКО

Течение времени поменяло берега. Человек никуда не торопился. Он покинул горделивый многопалубный лайнер и взялся за весла утлого суденышка. Его почти не волновало, сколь долго продлится остаток путешествия. Греб, не торопясь. А иногда и вовсе сушил весла, отдавшись созерцанию.

Поначалу он боялся спугнуть диковинную птицу, посетившую сад его сердца. Человек приглядывался к крылатой гостье, делая осторожные шаги навстречу. Птица терпеливо ждала его приближения. В конце концов, человек подошел так близко, что мог дотронуться до нее рукой. Птица не собиралась улетать. Человек вдруг понял: она улетит лишь в том случае, если он сам прогонит ее своей неприглядностью. Но ведь он этого не сделает. Никогда. Он не совершит надругательства над ниспосланной ему любовью.

Как мысли, суетен поток реки:
то гладь, то рябь, а то – водоворот,
и только там, где воды глубоки,
царит покой и, вроде, нет забот,
как будто бы остановилась мысль…
Движенья тайна скрыта в тишине,
где есть она, там – устремленье ввысь,
жизнь рыбки зарождается на дне.

— Мама, расскажи сказку! — потребовал Никита, укрываясь своим любимым одеялом с утятами.

Мама присела на край кровати и задумалась. Потом глаза ее весело заблестели, и она спросила:

— А хочешь, я тебе быль расскажу? Историю, как мы всей семьей побывали в гостях у радуги?

— Вот это да! — Никита от удивления даже подпрыгнул на кровати. — Но когда же это случилось? Меня что, тогда еще на свете не было?

— Да нет, — улыбнулась мама, — это было... сегодня.

В церковь начала ходить поздно – на пенсии. Появились новые знакомые, начали агитировать в паломнические поездки. Какие, говорю, поездки, здоровья совсем нет. Муж у меня, Борис Петрович, дай Бог каждой такого, но любит заковыристые выражения, наподобие: «не лезь в бутылку», «не возникай»... Знает, что как учительница не одобряю словечки, засоряющие русский язык, поэтому употребляет нарочно, когда нотацию мне читает, в его понимании – так убедительнее.

На юге Сирии, в провинции Кунейтра террористы совершили очередное преступление. 12 февраля они налетели на селение Ад-Дувайя Ас-Сугра на юге провинции, устроили там погромы, убийства, грабежи. Сожгли многие дома. Жертвами нападения стали восемь человек, из которых семеро — члены одной семьи. Покидая разоренное селение, преступники угнали скот, принадлежавший местным жителям. Этот бандитский налет был местью жителям, которые отказались поддержать террористов и не дали им убежища.

Как заявили председатель Совета министров САР Ваиль Аль-Хальки и губернатор провинции Кунейтра Маан Салах-эд-Дин Али, «это очередное гнусное преступление, как и другие зверства боевиков, не сможет сломить стойкость сирийского народа и не поколеблет его решимости покончить с террором и продолжить курс на созидание новой Сирии».