Зима, январь.
И тихо снег кружит.
Я не нужна зиме,
Да, ей никто не нужен!
Она вдохнёт —
И путник задрожит,
Она захочет —
И растопит лужи.
Ей безразлично —
Кто я там и как.
О чём душа моя
Сейчас тоскует.
Она таких,
Как я, простых «писак» —
На раз-два-три
Повсюду атакует.
Элиот родился и до 1914 жил в США, затем переехал в Лондон, был служащим банка, преподавал, выступал как рецензент. В 1922-39 Элиот возглавлял журнал «Крайтерион», в котором опубликованы программные для него статьи философского характера, а также основные работы, характеризующие его понимание сущности и назначения культуры. Важнейшее событие жизни Элиота происходит в 1927, когда он принял англокатолицизм (т. е. стал адептом «Высокой церкви») и одновременно стал британским подданным.
К экспатриации Элиота побудило ощущение своей чужеродности американской культуре, которая, на его взгляд, в силу исторической молодости лишена глубоких духовных корней. Неприемлемое для Элиота засилье утилитаризма и практицизма, формирующих социальную психологию соотечественников, заставляли его отзываться об Америке как о царстве «вульгарности», являвшейся наиболее зримым проявлением того «варварства», которое он считал сущностью своей эпохи. Страх перед «варварством» и нарастающее отвращение к современной жизни, отвергшей культуру как живую традицию, во многом предопределили весь характер творчества Элиота.
Грустный повод вспомнить о семье знаменитого литератора, литературоведа, переводчика и критика Корнея Ивановича Чуковского и его внучке — Елене Цезаревне. Известная литературовед, ученый-химик и правозащитница Елена Чуковская ушла из жизни 3 января в возрасте 83 лет. Елена Чуковская также была создателем и организатором дома-музея К.И.Чуковского в Переделкине.
Семья Чуковских переживала непрерывную «зебру» удач и бед. С одной стороны, Корней Иванович был награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного знамени и был обласкан властью, с другой — был, как литературная знаменитость, серьезно зависим от изменений направления политических ветров и настроений власть имущих. Негодование заместителя наркома просвещения, вдовы Ленина Надежды Крупской его добрыми и наивными сказками, вызвало фактически полную опалу, которую удалось разорвать только «официально опубликованным» заявлением в «Литературной газете» — «отречением от сказок»! Для писателя это было серьезным ударом. А попытка выпустить детский вариант библейских историй вызвал ни много, ни мало, уничтожение тиража и требование... уничтожить самого автора, озвученное друзьями Советского Союза, молодыми китайскими лидерами культурной революции — хунвейбинами. «Размозжить голову старому ревизионисту, забивающему головы детей религиозными бреднями!» — скандировали они...
Мне давно хотелось, а сейчас стало как-то необходимо написать о моей Ёлке. Что она для меня такое? Почему так невозможно не строить Ее?
Когда-то, 56 лет назад (в 45-м году), со мной произошло нечто, о чем я много раз говорила. И все же скажу еще раз: Ель перед моим балконом на даче вспыхнула Фаворским светом. О том, что такое Фаворский свет, я узнала гораздо позже. А тогда я увидела его, не зная, что это так называется.
После огромного страдания, вернее, во время страдания, захлебываясь от всех душивших меня «проклятых вопросов», я вдруг увидела Ель всю в огнях. Это было после грозы. Взошло солнце, и сотни, мириады капель вспыхнули невероятным, прожигающим всю душу светом. И вот, в единый миг душа переросла свое страдание, переросла все вопросы, в которых только что тонула. Что-то произошло в душе такое, чего представить себе раньше я никогда не смогла бы. Возможно, так бывает, когда из куколки вылетает бабочка. Душа из скукоженного комочка превратилась вдруг в крылатое существо, и иначе, чем преображением это не назовешь.
Две тысячи лет назад Христос сказал: «Не можете служить Богу и мамоне». И никаких сомнений насчет правоты слов Спасителя ни у кого в Христианской Церкви не возникало. Я подчеркиваю: в Христианской Церкви, а не в тех ее частях, которые отпадали от Церкви (сначала католики, позднее протестанты). Те, кто лишь прикрывались христианством, придумывали разные теории, которые обосновывали возможность и даже целесообразность использования процента. Начиная от Фомы Аквинского в Католической церкви в Средние века. Реформация дала мощный толчок ростовщичеству, которое в эпоху становления капитализма получило приличное название «банковское дело», или banking (анл.). Впрочем, в новом названии сохранялось напоминание и предупреждение христианам эпохи капитализма. Bank (англ.) — прежде всего, стол, лавка, на которой в древние времена денежные менялы раскладывали свой товар и занимались спекуляциями и ростовщичеством. Думаю, даже люди, далекие от христианства, прекрасно помнят историю, когда Христос вошел в Иерусалимский храм и перевернул столы тогдашних менял-ростовщиков.
Священник-миссионер Станислав Распутин, русский проповедник православия в Индии, по благословению митрополита Калужского и Боровского Климента неоднократно выступал с лекциями для мирян и священников в Калуге. И вот в конце ноября встреча с отцом Станиславом прошла в Обнинском Духовнопросветительском центре детей и молодежи при храме Рождества Христова. Беседа была посвящена разного рода зависимостям: от игромании до алкоголизма и наркомании.
В числе многих собравшихся мне удалось поприсутствовать на этом мероприятии. Спортивный зал, в котором выступал отец Станислав, был полон народу. Людей было так много, что не всем желающим послушать батюшку хватило мест, и они два часа стояли, прислонившись к стенам. Это в очередной раз показало, насколько практическая православная психология востребована у населения. Священник рассмотрел тему зависимости с духовной, душевной (психологической) и телесной (физиологической) точек зрения. Причем сделал это достаточно профессионально и интересно.
Осень последнего круга
Жёлтых безветренных дней...
Всё ли ты помнишь, подруга,
Знаешь о жизни моей?
Нежное это сиротство
Сердцу понять не дано,
Словно какое-то сходство
Есть между нами давно.
Тёмной печали — ни грамма.
Так бы и жить не спеша,
Чтобы, как будто из храма,
Только что вышла душа.
РОЖДЕСТВЕНСКО-ТУМАННОЕ
Сквозь призму вековых реминисценций,
Под Рождество, сквозь слякоть и туман
В толпе с работы шедших горожан
Брели волхвы, неся дары младенцу.
Мерцала путеводная звезда,
С трудом сквозь мглу лучами пробиваясь…
Затравленно зима в проулке жалась,
И вместо снега хлюпала вода.
Спустилось небо плотным серым шлейфом.
Там за окном бесшумный снегопад
Обходит землю парашютным рейдом,
Малюет снежной кистью палисад.
Летят, кружась, неровные комочки
Слепившихся снежинок! Благодать!
Откуда вы, пушистые, на строчки
Слетели покрывалом мне в тетрадь?
Черчу им путь, снега ращу из точки.
Из-под пера творит покров зима,
И тихо, снежно сыпет, как из бочки,
Заоблачные вскрыла закрома.
Оглянешься: не жизнь — какой то бред.
И тут не так, и там тебе не эдак.
Махнёшь рукой — «семь бед — один ответ»!
Такой расклад теперь, увы, не редок.
Уцепишься за будущий апрель,
За тонкий запах встречи, если честно.
Просветится вдруг облако недель,
Как будто всё заранее известно.
Пройдёт чужая осень налегке,
Закончится зима очередная,
А ты один стоишь на сквозняке
Бегущих дней, развязки ожидая...
И город светел по ночам,
Хоть свет тогда прозрачно тонок,
Здесь нынче бились о причал
Морские волны, сбившись в тонны.
В такие дни случайный гость
Не растревожит, что и было,
И тает снега быстро горсть,
А сердце просится под крылья.
И тучи, звезды заслонив,
Свои от ветра прячут гривы,
А тот по крышам ищет нив
И воет волком сиротливым.
Мы боимся быть хуже чем другие... Так уж получается что со времен Христа притча о мытаре и фарисее и сейчас не теряет своей актуальности. Разве что изменились «фарисействующие». Нет теперь и в помине последователей того течения, но появились люди которые буквально подхватили «эстафету фарисейства» и в современное нам время. Кто они? Всё очень просто! Это многие из нас, точнее это — МЫ... наше общество. Как же мы не хотим быть похожими не на кого и ни где. И на работе, и в общественном транспорте, и на отдыхе, и в Церкви мы и даже в мыслях у себя не можем допустить что есть некто лучше и значительней нас.
В испанской автономной области Кастилия — Ла-Манча с 2015 года все желающие смогут присоединиться к новому туристическому маршруту «Страна Дон Кихота» (País del Quijote), созданному по мотивам знаменитого романа Мигеля де Сервантеса.
Большая часть книги происходит именно в этой части Испании. Так, в Толедо Дон Кихот перепутал рыночных торговцев с рыцарями и заставил их признать Дульсинею Тобосскую самой красивой дамой в мире, а города Кампо-де-Криптана (Campo de Criptana) и Консуэгра (Consuegra) спорят за право считаться местом «битвы с многорукими великанами». Экскурсия «Страна Дон Кихота» познакомит с испанской классикой, дав возможность погрузиться в атмосферу романа, оказавшего огромное влияние на формирование европейской литературы, сообщает BuenaEspana.
...Известия, приходящие с фронта, предварительно фильтруются. Ужасы войны рассматриваются с комической точки зрения. Будэн говорит, громко смеясь:
— Да, друг ты мой! Брат пишет, что они там сидят по самую шею в дерьме.
Корво говорит, что бошей закалывают ножами. Он показывает, как это делается. Он видел, как бьют свиней.
Когда они описывают друг другу, как рвутся снаряды, у них весело блестят глаза. Колокольни, деревья, кишки и головы летают в их воображении, словно какие то варварские игрушки. Их занимает только декоративная сторона событий. Да, раненая плоть, кровь, — они все это представляют себе, и даже с некоторым удовольствием, порой испытываемым мальчиками, когда они шлепают по грязи. Но крик души, который в этом слышится, не достигает их ушей.
Вернувшиеся с фронта ничего не делают для того, чтобы они услышали этот крик....
Снег идёт, он ложится на свет —
ну и что ж,
и похуже бывает погода.
Все проходит.
Но, может быть, ты не пройдёшь.
С Новым годом, мой свет,
с Новым годом!
Снег идёт и идёт,
он и рядом, и сплошь.
Свет во мне — в ожиданье исхода,
В ожиданье,
что, может быть, ты не пройдёшь.
С Новым годом, мой свет,
с Новым годом!
Похоже, что ветер свистит в аду,
И птицам туда не попасть.
А я свою душу туда веду:
Молюсь: лишь бы мне не упасть.
Мое предпочтение — петь. Не пить.
Но душат мне горло враги.
Попробуйте так же, как я, прожить:
По сердцу стучат сапоги.
Представьте себе, растите цветок,
Все силы ему отдали:
А он ядовит и пускает ток.
Вы этого разве ждали?
За пределами горя
Гаснет жёлтый рассвет.
Я останусь на море.
На земле меня нет.
Слишком твердые скалы.
Слишком острая боль.
И перрон от вокзала
Превращается в ноль
На котором бесхозной
Бьётся чья-то судьба.
Лишь из облака грозно
Вдруг окликнет труба.
Давайте жить, пока мы живы.
Иоганн Вольфганг фон Гёте
Пока мы живы, будем жить,
Для друга раскрывать объятья!
Зачем пытаться разлюбить,
Нас огорчивших в жизни, братьев?!
Пока мы живы, будем ждать
Случайных встреч, звонков, приветов,
Любимым сердце отдавать,
И сердца не жалеть при этом.
Пока мы живы — поживём,
И с нами Бог — Христос Воскресе!
Ведь с каждым мигом мы растём,
Душой, врастая в поднебесье.
Струится снег под фонарём,
В сугробах задремали ивы,
Но мы без смерти не умрём,
И будем жить, пока мы живы!
С равнодушием к «овцам» и «козам»
Я встречаю январский день,
За окном гудят злые морозы
И проносится лёгкая тень
От машины, летящей в ночи,
По земным, человечьим делам.
И звенят в подъездах ключи,
И не верю я больше словам:
Мне не надо нового счастья,
Лишь бы старое не растерять.
Сердце медленно рвётся на части:
Так немного осталось ждать.
Вот что ожидается от нас, чтобы Бог мог свободно, Своей державной властью сотворить на земле небесные чудеса: чтобы мы заметили чужую нужду. Как часто мы мимо нее проходим, не раскрываем дверь перед Богом, чтобы Он вошел и сделал то, что для нас невозможно.
Мы читаем то и дело во святом Евангелии о чудесах Христовых и ставим перед собой вопрос: почему в те времена такое было возможно и так мало чудесного видим мы в наши дни?.. И мне кажется, что на это можно ответить три вещи.
Первое — что мы не видим тех чудес, которые нас окружают; мы все принимаем как должное, как естественное. Все хорошее от руки Божией мы принимаем, как будто так и должно быть. И мы больше не видим, что жизнь — дивное, радостное чудо, что Бог захотел нас сотворить, что от небытия Он призвал нас к бытию, открыл перед нами все чудо существования. И Он этим не ограничился: Он нас призвал во веки веков быть Его друзьями, во веки веков жить вечной, божественной жизнью. А на земле Он не только дал нам существование и жизнь: Он нам открыл Себя; мы знаем, что Он есть, мы знаем Его во Христе как Бога такой любви, которая не останавливается и перед собственной смертью для того, чтобы спасти любимого. А что сказать о тех чудесах, еще менее заметных нам, как здоровье, как мир, как дружба, как любовь? Это же все — сплошное чудо! Купить их — нельзя; принудить кого бы то ни было дать нам свое сердце — невозможно...
